ОДИНОЧЕСТВО

Враг мой и друг мой, моя боль и моя гавань

Выходит, мое личное одиночество, не то абстрактное, теоретическое, о котором пишут книги, а очень конкретное, порой болезненно переживаемое мною, — это проблема не Бога, не судьбы, которая якобы несправедлива ко мне. И судя по всему, это проблема не других людей, которые мне не откликаются, а должны были бы, которые мне навстречу не идут и меня не понимают, а должны были бы. Все говорит о том, что «собака зарыта» не там, где кажется. Ведь говорят же — от себя не убежишь, от судьбы не убежишь, от сердца и совести не спрячешься, от любви настоящей, от дружбы настоящей не убежишь и не спрячешься, от истины и правды тоже убегать бесполезно.

И в чем «корень зла», становится очевидным даже для любителей железной логики: если мы чувствуем себя одинокими, значит, мы от кого-то или от чего-то убежали, от чего-то или от кого-то спрятались. Весь вопрос в том, чтобы понять, что нас так напугало, от чего мы прячем голову в песок, от кого убегаем.

Вариантов не так уж много. Быть может, мы убегаем от самих себя — от того настоящего, трогательного, сильного, творческого, мечтающего и любящего существа, которое мало кто знает и мало кто видел?.. Быть может, мы убегаем от своей судьбы и от еще одного шанса обрести любовь, дружбу, близких душ? — Ну а как же, опять струсили, опять проявили нерешительность, опять хотели всё и сразу и не получили ничего, опять пошли на компромисс! Быть может, мы убегаем от голоса своего сердца — совести, от какой-то правды, от какой-то настоящей Мечты, которая могла бы перевернуть наше сознание и все изменить? — Надо же! Чем же можно так заткнуть уши, чтобы не слышать, заглушить самые чистые и самые красивые порывы души и опять пойти на попятную, вернуться к своим обыденным мелким мещанским интересам?!

Быть может, мы убегаем от других людей? — А как же, не мы ли опять требовали всё и не отдавали ничего, опять хотели стать «центром вселенной», а людям такой центр не понравился?! Не мы ли убежали от них и бросились на поиски других поклонников, которые со слезами на глазах будут низко кланяться нам, своему идолу, и оценят «по достоинству» всё, что мы для них сделали, а особенно нашу благосклонность к ним?! Не мы ли потом сетовали, что все люди либо неблагодарные, ничего не понимающие эгоисты, либо дураки — любят и уважают гораздо менее достойных, а нашей красоты, нашего ума боятся, потому что у них комплекс неполноценности?! Не мы ли потом гордо заявляли: «Я один такой, я неординарный и своим одиночеством плачу за свою незаурядность, а эти дураки находят друг друга и отвергают меня, потому что у них вкуса абсолютно никакого нет, и меня оценить они так и не смогли»?!

Быть может, мы спрятались от жизни, ибо нас пугают любые перемены? И сидим в своей мышиной норке — ну и ничего, что тесно, что нечем дышать, что света белого не видим, что ничего не слышим и ничего не хотим знать! Зато мы здесь в безопасности, никто нас не может обидеть или ранить, мы ничем не рискуем, поэтому ничего не боимся. Пусть с нами и не происходит ничего хорошего, зато не может произойти ничего плохого!..

Одиночество тоже бывает разное. Мы сейчас говорим о самом распространенном одиночестве, и его причин никак иначе не объяснишь, только жизнью подтвержденной истиной: что посеешь, то и пожнешь. Ведь нужно еще сильно постараться, нужно умудриться убежать от того, от чего не убежишь, и спрятаться от того, от чего не спрячешься. Это очень уж напоминает любимую и на все случаи жизни распространяющуюся реакцию страуса: раз — и сунул голову в песок. Страус думает, что спрятался, а на самом деле выставил самого себя на всеобщее обозрение, да еще и не самой лучшей своей частью. И все окружающие прекрасно видят не его самого, а худшее из того, что он мог показать. А что раскрываешь, на то люди, природа, судьба и откликаются. Жалко маленького страуса: к нему подходят зеваки — кто-то чтобы позабавиться, потешиться, а большинство лишь для того, чтобы скоротать время или посмотреть, что там такое торчит на общем песочном фоне, и уходят так же быстро, как и пришли. Ведь невозможно же вечно смотреть на не пойми что!.. Максимум, что может получиться, — придут другие страусы и тут же спрячут свои головы в песок. Так они и будут «дружить» — каждый сам по себе, каждый застрял в своем песке, не видя ничего другого, кроме того места, куда спрятал голову. А на самом деле страус — птица красивая, элегантная, быстрая, умная!

Каким бы тяжелым ни было подобное одиночество, выйти из него очень просто, и это очень трогательно. Пока голова страуса в песке, ему все вокруг кажется темным, ему тесно, душно, страшно и одиноко. Но стоит одной лишь птице вытащить голову из песка, открыть свои красивые глазки и увидеть, что мир совершенно другой и что в нем живут не только враги, шуты и равнодушные зеваки, как то же самое сделают все другие птицы. Стоит только раскрыть свою душу и свое сердце не отдельным людям, а всему миру и жизни вообще, пусть даже опасной, зато красивой, интересной, безграничной, стоит только отправиться в путь — и многие приблизятся, чтобы полюбоваться красивой птицей. Если однажды хотя бы одна птица откроет глаза души, вряд ли найдутся страусы, которые не откликнутся на ее зов и не последуют ее примеру, а захотят вновь сунуть голову в песок, чтобы больше никаких чудес не знать, ничего истинного не испытывать и ничем не рисковать! Ведь рядом такая красивая птица! Так создается почва для подлинных взаимоотношений. Кто при этом станет любимым, а кто другом, кто учителем, а кто учеником, кто «родителем», а кто «ребенком» — это уже тайны жизни, тайны судьбы и тайны сердца. По сути, это уже маловажно, ведь стаю объединяет нечто более высокое, необъяснимое, но зато узнаваемое и пережитое всеми.

Лишь осознав это, можно понять, что одиночество бывает не только проблемой и не только личной трагедией, а может стать красивейшим таинством. До конца это могут понять только особые птицы, те, которые, однажды широко-широко распахнув душу и сердце, стали словно источником живой воды, к которому многие приходят, чтобы напиться. Когда ты крайний, когда за твоей спиной больше никого нет, когда ты глубоко чувствуешь, что ты в ответе за всех, кого однажды приручил, кого полюбил, кого вырастил и кому дал напиться, тогда одиночество становится твоей опорой и твоей гаванью. Ведь, отвечая за других людей, ты в первую очередь отвечаешь за самого себя — за состояние твоей души и сердца, за то, что ты отдаешь и что передаешь, за ту воду, которой даешь напиться, за твою собственную веру, надежду и любовь, за то, чтобы их не пятнали твои сомнения, кризисы, усталость, безвыходность и отчаяние. Люди же не виноваты в твоих слабостях, они же всегда должны получать все самое лучшее, самое чистое и самое сильное, что ты можешь в данный момент отдать. И тогда ты уединяешься в глубинах своего сердца и в самых сокровенных уголках души ищешь то, что тебе всегда давало силу, возрождало душу, подсказывало ответы и решения.

Иногда это глас, а иногда — молитва вопиющего в пустыне. Иногда тебе достаточно одного взгляда на тихое бездонное звездное небо или на радостное мерцание капельки росы, освещенной лучиком утреннего солнца. Но всегда ты возобновляешься, всегда возрождаешь силу своей любви, свои вечные воспоминания, свои вечные мгновения счастья. А потом возвращаешься к людям, как будто ничего не бывало, и никто никогда не подумает, что тебе самому порой тоже приходится несладко. Как ни странно, чем сильнее и крепче любовь, объединяющая людей, тем важнее и тем сильнее становятся такие мгновения внутреннего уединения. Не ради себя, а ради самой любви. Впрочем, тогда ты меньше всего одинок: все, кого ты любишь, все, за кого ты в ответе, все, чем ты дорожишь и что для тебя свято, — навсегда в твоем сердце. Как говорил поэт и философ Халиль Джебран: «Любовь не дает ничего, кроме самой себя, и не берет ничего, кроме самой себя. Поэтому любовь не обладает ничем, но и ею нельзя обладать.

Ведь любви достаточно только любви...

Любите друг друга, но не делайте оков из любви. Ведь и каждая из струн лютни сама по себе, хотя они вместе звучат в одной мелодии... и колонны храма стоят отдельно, и дуб и кипарис не растут в тени друг друга».